Никто ещё не посчитал, сколько в Сигиле укромных уголков, тихих улочек, безлюдных переулков и заброшенных зданий. Иной обитатель Клетки за всю свою жизнь, проведённую в городе, ни разу не видел этого мрачного лабиринта, которого сторонятся даже ко всему привыкшие жители Хайва. Тёмные дела вершатся здесь, чёрные думы рождаются в порочных головах, смерть бродит по пыльным улицам. Сигильские ночи непроглядны, но здесь, в районе Огарки, сумерки царят даже днём…
Во всяком случае, ощущение приближающейся ночи не оставляло путников, идущих за Деусуумом по улицам этого мрачного квартала, граничащего с Хайвом. Джориан поначалу очень не хотел идти туда, наслышанный о пропадающих здесь людях и кривотолках. Но отцу удалось убедить остальных, что сейчас им лучше всего оставаться незаметными, а Огарки подходили для этого как нельзя кстати. Теперь художник шёл прямо позади бродяги, старясь идти так, как он его учил – внимательно выверяя шаги, почти бесшумно.
Атмосфера действовала на всех, притих даже Джулио, непривычно сосредоточенно всматривающийся в зияющие пасти разбитых окон и выбитых дверей. Джориану показалось, что глаза прайма почернели, и он не знал, то ли это влияние витающей в воздухе опасности, то ли действие странного ритуала, который провёл над Джулио загадочный отцовский друг. «Я бы мог написать его», - пришла в голову тифлингу неожиданная мысль.
Тут внимание его привлёк Бадли: музыкант обогнал всю группу и догнал Деусуума, крепко прижимая к груди скрипку в новеньком кожаном чехле. Стараясь говорить потише, он сказал Деусууму:
- Я что-то слышу… И это не музыка.
«Конечно, музыкант должен слышать лучше других», - пришла в голову художнику несвоевременная мысль.
Вслед за ним остановились и остальные.
- Справа, слева? – коротко уточнил бродяга.
- Справа, - был ответ. – Сначала чуть впереди, теперь ближе.
Все автоматически посмотрели вперёд – с улицы, на которой они были, нельзя было свернуть, разве только в остов одного из полуобвалившихся домов. Подумав, Деусуум вытащил палаш и дал знак своим подопечным последовать его примеру. Во левой руке отца блеснул хорошо знакомый Джориану кинжал – старый, с тусклым лезвием и причудливой рукояткой в виде кричащей женщины. Ещё Джориан успел заметить, как неправильно Джулио держит свой новоприобретённый короткий меч и подумал, что прайм, быть может, скоро расстанется с этим оружием. Они медленно пошли вперёд.
- Да, я слышу, - кивнул бродяга, подтверждая слова Бадли.
Через несколько шагов услышали и остальные – осторожный шорох почти на грани восприятия, смутное ощущение неторопливого движения. Скоро стало понятно, что звуки доносятся из трёхэтажного здания с обвалившимся навесом над крыльцом и высокими окнами. Все, как по команде, прижались к противоположной стене, не прекращая движения вперёд. Деусуум же отделился от них и короткими семенящими шагами переместился к привлекшему их внимание дому. Осторожно заглянул в окно, посмотрел внутрь несколько мгновений, потом так же аккуратно, не сводя глаз со здания, отошёл на исходные позиции.
Они отошли на небольшое расстояние, когда их настиг резкий громкий скрип из того самого дома.
- Бежим! – резко выдохнул бродяга.
И все побежали. Только Джориану пришло в голову оглянуться. Там, из-под обвалившегося навеса, выглядывала голова странного, неведомого художнику существа – полуоформившаяся, костлявая, вызывающая болезненное впечатление. Они уже скрывались за поворотом очередного переулка, но Джориану показалось, что невероятно длинный язык твари ощупывает их следы.
В «Бутылке и кувшине» Деусуум остался поболтать со старым другом Барлом, а Джориан повёл остальных наверх, в резервную кладовую отца, чтобы запастись походной экипировкой. Молодой тифлинг решил попозже расспросить отца, с чем же они столкнулись в Огарках.
Поворот ржавого ключа – и двери открылись.
- Ну и пылища! – проворчал Джулио, заглянув в кладовку.
Квиласи подтвердила его слова, громко чихнув.
Во всяком случае, ощущение приближающейся ночи не оставляло путников, идущих за Деусуумом по улицам этого мрачного квартала, граничащего с Хайвом. Джориан поначалу очень не хотел идти туда, наслышанный о пропадающих здесь людях и кривотолках. Но отцу удалось убедить остальных, что сейчас им лучше всего оставаться незаметными, а Огарки подходили для этого как нельзя кстати. Теперь художник шёл прямо позади бродяги, старясь идти так, как он его учил – внимательно выверяя шаги, почти бесшумно.
Атмосфера действовала на всех, притих даже Джулио, непривычно сосредоточенно всматривающийся в зияющие пасти разбитых окон и выбитых дверей. Джориану показалось, что глаза прайма почернели, и он не знал, то ли это влияние витающей в воздухе опасности, то ли действие странного ритуала, который провёл над Джулио загадочный отцовский друг. «Я бы мог написать его», - пришла в голову тифлингу неожиданная мысль.
Тут внимание его привлёк Бадли: музыкант обогнал всю группу и догнал Деусуума, крепко прижимая к груди скрипку в новеньком кожаном чехле. Стараясь говорить потише, он сказал Деусууму:
- Я что-то слышу… И это не музыка.
«Конечно, музыкант должен слышать лучше других», - пришла в голову художнику несвоевременная мысль.
Вслед за ним остановились и остальные.
- Справа, слева? – коротко уточнил бродяга.
- Справа, - был ответ. – Сначала чуть впереди, теперь ближе.
Все автоматически посмотрели вперёд – с улицы, на которой они были, нельзя было свернуть, разве только в остов одного из полуобвалившихся домов. Подумав, Деусуум вытащил палаш и дал знак своим подопечным последовать его примеру. Во левой руке отца блеснул хорошо знакомый Джориану кинжал – старый, с тусклым лезвием и причудливой рукояткой в виде кричащей женщины. Ещё Джориан успел заметить, как неправильно Джулио держит свой новоприобретённый короткий меч и подумал, что прайм, быть может, скоро расстанется с этим оружием. Они медленно пошли вперёд.
- Да, я слышу, - кивнул бродяга, подтверждая слова Бадли.
Через несколько шагов услышали и остальные – осторожный шорох почти на грани восприятия, смутное ощущение неторопливого движения. Скоро стало понятно, что звуки доносятся из трёхэтажного здания с обвалившимся навесом над крыльцом и высокими окнами. Все, как по команде, прижались к противоположной стене, не прекращая движения вперёд. Деусуум же отделился от них и короткими семенящими шагами переместился к привлекшему их внимание дому. Осторожно заглянул в окно, посмотрел внутрь несколько мгновений, потом так же аккуратно, не сводя глаз со здания, отошёл на исходные позиции.
Они отошли на небольшое расстояние, когда их настиг резкий громкий скрип из того самого дома.
- Бежим! – резко выдохнул бродяга.
И все побежали. Только Джориану пришло в голову оглянуться. Там, из-под обвалившегося навеса, выглядывала голова странного, неведомого художнику существа – полуоформившаяся, костлявая, вызывающая болезненное впечатление. Они уже скрывались за поворотом очередного переулка, но Джориану показалось, что невероятно длинный язык твари ощупывает их следы.
В «Бутылке и кувшине» Деусуум остался поболтать со старым другом Барлом, а Джориан повёл остальных наверх, в резервную кладовую отца, чтобы запастись походной экипировкой. Молодой тифлинг решил попозже расспросить отца, с чем же они столкнулись в Огарках.
Поворот ржавого ключа – и двери открылись.
- Ну и пылища! – проворчал Джулио, заглянув в кладовку.
Квиласи подтвердила его слова, громко чихнув.
